Кастанеда об этом ничего не писал. И Дон Хуан об этом ничего не говорил. Потому что с момента ухода Карлоса Кастанеды и тем более – Дона Хуана, окружающая нас действительность необратимо изменилась. Пространство маневра сузилось. Сталкинг трансформировался.
Все мы помним, что Дон Хуан избегал фотографироваться и фиксировать свой голос на аудио. Точно также, хотя это и требовало гораздо больших усилий, поступал Карлос Кастанеда. Он скрывался от папарацци и нечасто выступал публично. Это было нелегко, учитывая его славу и множество настойчивых любителей поглядывать за знаменитым писателем. И даже он в 90-х не смог полностью избежать своей участи — его редкие записи и некоторое количество его фотографий доступны сейчас всем в интернете.
А то, что происходит сейчас, полностью меняет правила игры.
В мире Карлоса Кастанеды можно было оставаться анонимным и неузнаваемым. Хотя и с усилиями. Такое было возможно: маги, входившие в окружение Кастанеды, меняли имена, оставляли свои семьи, уезжали из дома, меняли круг общения.
Но современный мир гораздо более безжалостен и даже жесток к тем, кто в нем живет и действует.
Цифровой след, который вы оставляете, пользуясь банковскими картами, публикуя резюме, ведя переписку в мессенджере, звоня по мобильному телефону и так далее – просто огромен. Вас фотографируют и снимают на видеокамеры в течение дня в большом городе постоянно, без всякого разрешения с вашей стороны. Ваши данные перетекают из базы в базу, а периодически попадают в отрытую продажу. Если вы пользуетесь интернетом — за вами следят специальные программы и глобальные компании накапливают данные о ваших действиях, покупках, привычках и интересах. Скоро экраны мониторов научатся следить за паттернами вашего взгляда, фиксируя ваше внимание и любопытство.
Ваш отпечаток личной жизни в электронном виде хранится практически вечно. И это только начало – развитие технологии распознавания приведет к еще большему слиянию и концентрации данных – троллейбус будет с вами здороваться по имени, когда вы входите, а в магазине деньги будут списываться на выходе с вашего счета без кошелька и карточки – просто по факту вашего лица. Государству, спецслужбам и владельцам крупных компаний будет доступен огромный архив данных, которые рассказывают о том, кто вы и что вы за человек. Любая компания, на сайт которой вы заходили и у которой что-то покупали, кое-что знает о вас. Факты вашей личной истории становятся доступны множеству людей.
Что из этого следует для воинов, практикующих стирание личной истории?
Какие инструменты недоступности необходимо применять в новом мире?
Как адаптироваться к новым обстоятельствам?
Мы будем исследовать и обсуждать эту тему на практике в Воскресенье, 23 июня. Мы будем делать магические пассы, перепросматривать, искать новые взгляды и решения.
Те, кто подтвердит предварительно свое участие и напишет мне в мессенджер Вотсап, получит несколько осмысляющих положений для предварительного размышления.
12 тезисов для размышления и перепросмотра
1) Надо отметить неорганическую природу интернета в целом и диджитализации. Мы, как человечество, становимся все менее «органическими», телесными, мы утрачиваем связь со своим телом (а значит и собственную магию), и в обмен на магию тела, мы получаем «цифровую магию» — возможность видеочатов в реальном времени, и тому подобные фишки. Равноценный ли это обмен?
2) По словам Ренаты Мюрез, решающее значение имеет намерение фиксации. Если вы фотографируетесь, чтобы запечатлеть и возвеличить свое эго – это одна история. Если вы фиксируете с другим намерением – то и результат другой.
3) Сами современные видящие, ученики Кастанеды: Рената Мюрез, Найи Мюрез, Аерин Александер, Майлс Рид активно снимаются и фиксируют свою обучающую деятельность на фото и видео. Редко снимается Кэрол Тиггс, но и она запечатлена на фото, которые, правда, широко не публиковались.
4) Личная история – становится личной, только тогда, когда ваша личность задействована в ней, когда к событию подмешаны интересы вашего эго. Если ваша эгоистическая сторона не вовлечена во взаимодействия, событие становится гораздо более абстрактным. Это становится возможным, когда вы научитесь отделять себя (свое осознание) от своей человеческой формы, осознавать их в одно и то же время, но отдельно. Сталкинг позволяет достигать такого результата.
5) Новые видящие избегали фиксации на фото и видео, чтобы сохранить за собой возможность оставаться текучим, сохранить открытую возможность стать кем-то иным. Для этого они сохраняли данные о себе пустыми, незаполненными, скажем так. Они скрывались в тумане неизвестности и неопределенности. Это было возможно, когда система всеобщего контроля и учета в человечнике не была такой тотальной. Но надо понимать, в то время намерение фотографий было скажем так более «сильное» — поскольку сам процесс фотографирования был намного более трудоемкий и длительный. Фотографирование было более «торжественным», значимым, символическим жестом.
6)Возможно, что в ситуации, когда ваши данные все равно заполняются, независимо от вас, то имеет смысл – запутывать систему, вносить множество ложных следов, пускать «чернильное облако» наподобие каракатицы. Взламывать систему тем, что оставлять непредсказуемые следы. Это мое предположение. Возможно у вас есть лучшие идеи что эти делать.
7) Как объяснял Дон Хуан, ваша личность поддерживается не только вами. Ваш образ поддерживают и укрепляют окружающие вас люди, которые вас «знают» и «помнят», то есть намеревают вас именно таким. Поэтому обновленное искусство сталкинга при смене образа должно учитывать и смену образа для других. И сейчас это не только одежда и новые навыки, новое положение тела и новый диалог. Но, и, вероятно, новые фото и… возможно, новые аккаунты в соцсетях.
8) Как выяснили современные видящие – фиксация может играть не только, скажем так, «плохую роль». Во многих случаях (и это подтверждено практикой) фиксация лучших моментов и самых великолепных осознаний – может быть маяком для вас самих, когда вы окажетесь без сил, в депрессии, болезни или на грани смерти. А фиксация сомнительных и странных моментов позволяет отслоить осознание этих моментов и взглянуть на себя со стороны – если использовать перепросмотр. Мы публиковали на сайте интервью с Наташей Ремизовой, которая применяет фотографию для сталкинга и перепросмотра. Это очень непростой вопрос.
9) Безличный интерес, которые испытывают к вам частные компании, государство и спецслужбы, фиксируя и собирая данные о вас, – это скорее интерес крупных хищников, которые пасут не вас лично, а человеческую массу в целом, чтобы в какой-то момент иметь возможность получить с вас выгоду. Совсем другое дело – интерес недоброжелательных, мстительных, завистливых, жадных людей, которые нацелены на вас лично и имеют целью нанести ущерб вам лично. Это может быть опасным. Хотя и попасть под удар безличной государственной машины (стать жертвой цифровой ошибки, — неправильного начисления налогов, например) тоже не гуд.
10) Тотальная и постоянная цифровая доступность делает вас более уязвимым и глубже укореняет вас в социальной структуре. Он запутывает нас все глубже и глубже. Это очевидно. И ваши условия сталкинга в этом смысле не менее опасны, чем условия сталкинга индейцев в 16 веке во время реконкисты. Просто ваша смерть, в случае неуспеха, более комфортна, скажем так, и странна.
11) Само по себе участие в соцсетях и в пабликах неизбежно для городского жителя. Это связано с работой, бизнесом, увлечениями, общением…. Все сферы жизни современного человека там….
12) Имеет смысл время от времени реализовать «цифровую детоксикацию» и отдыхать в зоне недоступности для звонков, интернета и мессенджеров. Делать паузы.
«1) Надо отметить неорганическую природу интернета в целом и диджитализации. Мы, как человечество, становимся все менее «органическими», телесными, мы утрачиваем связь со своим телом (а значит и собственную магию), и в обмен на магию тела, мы получаем «цифровую магию» — возможность видеочатов в реальном времени, и тому подобные фишки. Равноценный ли это обмен?»
Вот не стал бы я в цифровую экспансию вплетать «неорганическое». А в целом, идея здравая. Цифровые потоки стирают людей. Все становится «тонким» и «условным». Перемалывается в одну серую цифровую массу. Личности исчезают… а с ними уходит и сила. А потом мы в растерянности крутим головами, не понимаю почему не можем преодолеть отвлечение, которое провоцируют социальные сети. Силы сознания не хватает на то, чтобы перестать листать ленты в Ютубе. А мы о каких-то там достижениях из мира Кастанеды рассуждать?
Забавно то, что цифровая доступность — нивелирует интерес к личности, потому что вокруг все — потенциальный фейк. Цифра позволяет придумывать все обо всех. Как борьба ботов в комментариях — ни о чем. Поэтому личная история как феномен исчезает. Нет личности в том смысле как понимали его раньше, и плюс к этому — все вертуализируется до степени, когда никому нет ни до кого дела, а если еще и через «тор», тогда вообще — все ни о ком. Кому нужны эти фото в инстаграмме? Они даже тому, кто их постит через пару секунд не нужны. Просто слив энергии. Вот где проблема. Анонимус сливает свое время и силу в сеть. Личные параметры — никому не нужны, к тому же и личностей скоро не станет.
С другой стороны — убрать из жизни не нужные цифровые «инсталляции» достаточно просто. Как и обезопасить свои гаджеты с помощью специальных программ. Главная проблема в том, что цифровой мир — катком стирает извилины в мозгах. Вот где суть катастрофы!
Как сказал Гурджиев на вопрос Успенского 100 лет назад:
Однажды в Москве я беседовал с Гурджиевым. Я рассказывал о
Лондоне, где мне случилось остановиться на короткое время, об ужа-
сающей механизации, которая в крупных городах всё возрастает; без
неё, вероятно, было бы невозможно жить и работать в этих гигант-
ских «заводных игрушках».
– Люди превращаются в машины, – говорил я. – Несомненно, ино-
гда они становятся совершенными машинами. Но я подумаю, что
они способны мыслить: если бы они пытались мыслить, они не ста-
ли бы такими прекрасными механизмами.
– Да, – сказал Гурджиев, – это верно, но только отчасти. Прежде все-
го, вопрос заключается в том, какой ум люди используют во время
работы. Если они используют тот ум, какой следует, они смогут ду-
мать ещё лучше, работая с машинами. Но при условии, что они будут
думать тем самым умом.
Я не понял, что Гурджиев подразумевает под «тем самым умом».
Понял я это гораздо позднее.
– И во-вторых – продолжал он, – механизация, о котором вы гово-
рите, вовсе не опасна. Человек может быть человеком (он подчеркнул
это слово), работая с машинами. Есть другой вид механизации, го-
раздо более опасный: самому сделаться машиной. Думали вы когда-
нибудь о том, что все люди сами суть машины?